Как я был 'сэром'
Великобритания, март 2012
Вместо предисловия.
Вот и позади мое путешествие в Лондон.
Одно из самых удивительных и незабываемых.
"Удивительных и незабываемых" - слова настолько банальные и расхожие, а я в этом контексте их не стесняюсь.
Компания BSI Group и ТБГ подарили мне чудо.
Поверьте, самое настоящее чудо.
Я не люблю Европу.
Почему-то не сложились у меня с ней отношения.
И предстоящее путешествие представлялось мне интересной, но не более, поездкой в знаковый город. Город, в моем представлении - чопорный, мрачный и занудный мегаполис.
И вдруг..
Вдруг, ты обманут в своих "серых" ожиданиях.
А это, вне всякого сомнения, и есть чудо.
Безупречная организация поездки, выполненная оператором BSI. Все слаженно и выверено, как часовой механизм. И мое благодарение этому удивительному городу с дождливым и таким дружелюбным небом.
Хочу оговориться, что оформление в Британию - одно из самых сложных.
Фул рентген русских особей. Но все было проделано филигранно.
Низкий поклон и мое уважение меня командировавшим!
Также - всем без исключения, кто стал невольным соучастником моей призовой поездки, огромное спасибо!
Вступление к привезеннму "многотонному" материалу захотелось представить от лица одного из любимых персонажей - боевого красноармейца Сухова.
Ну что, покатились?
Здравствуйте, ненаглядная Екатерина Матвеевна!
Первым делом, спешу сообщить, что безмерно преданный революционному туристическому делу блогер ваш жив, здоров и многие лета Вам, дорогая матушка, здравствовать желает.
Дислокация моя на сей раз необычная и далекая.
И вздыхаю я от такой оказии, приключившейся со мной, да всем своим сердцем израненным болею за события происходящие и за Вас, незабвенная и единственная моя.
Сей раз откомандирован я для определения сущности положений в империю британскую, в самое ее логово - город Лондон.
Задание у меня совсем не простое - развеять туманы англицкие, да оценку дать жизни капиталистической, чтобы весь наш трудовой народ образованием повысился.
Расходных средств для поддержания бодрости энтузиазма духа и стойкости жизнедеятельности организма у меня с избытком, но памятуя о запущенности хозяйства нашего московского, обещаю Вам, дражайшая моя, что буду осмотрителен и разумен в своих тратах на чужбине.
По прибытии был я всецело охвачен желанием весточку вам отправить на открытке с пейзажностью городской, только стоят такие почтовые карточки по 30 пенсов.
А 30 пенсов, разлюбезная Екатерина Матвеевна - это стоимость пользования общественным нужником.
Потому как нужда - дело серьезное и значимое, на сим решил сэкономить и в меру умелости своей, самостоятельно запечатлеть для Вас места знаковые.
Еще хочу сообщить Вам, что начал я познание столицы этой далекой с подъема в небо на колесе чертовом.
Думается мне, что подход такой к осознанию масштабности пространства - самый благоприятный, ну, за исключением шара воздушного.
Сидишь себе в стеклянной клетке, чипсы замест наших семечек грызешь, да вдаль вглядываешься.
Колесо крутится тихо и бесшумно, и душа моя рвется к Вам, ненаглядная Катерина Матвеевна, как тауэрский ворон в небо.
Хотя крылами эти перекормленные важные птицы машут лениво и предпочитают набор высоты проделывать с помощью силы затейливых рукотворных механизмов.
Также припишу для Вас, Катерина Матвеевна, что иной раз от взгляда на чужеземные города такая тоска к сердцу подступает, аж в глазах рябит и аллюзии цветовые происходят.
Всматриваюсь в Биг Бен и чудится мне гроза над нашей Волгой, да отсыревшие от влаги мои часы командирские.
Каждый раз, спускаясь в лондонскую подземку, прозванную "Труба", я мучаю себя, бесценная моя Катерина Матвеевна, одним вопросом.
Почему же мы себя всегда помещаем в сложные геометрические пространства?
Ведь душа наша - как глупый варан в пустыне. Бежит в тень без всяческой траектории, как пуля из моей винтовки.
А мы с Вами все время по каким-то ходим линиям. Даже отношения взаимные выстраиваем арифметически.
Ну, а в целом, дражайшая Катерина Матвеевна, отмечу, что иноземный городской народ, в основном, живет мирный, и в большинстве своем душевные люди меня окружают.
В самый первый день моего приезда я обучился незамысловатым вариантам перемещения по городу.
Должен сказать, что хоть и крепка и мозолиста у меня поступь, временем проверенная, да в городе таком значительном не мудрено и телом ослабнуть от пеших прогулок.
Местный люд отзывчивый меня надоумил, что можно на неделю пребывания купить транспортную карту «Oyster» по цене 35 £.
Хоть и в переводе слово это значит "устрица", а прок от нее ощутим.
Удобная вещь, скажу я Вам.
С ней можно пользоваться любым общественным видом транспорта и даже тихоходным речным трамваем.
Так и зашил я эту голубую карту вместе с партбилетом навечно в задний карман полинявшей амуниции своей.
Оказалось, далекая моя Катерина Матвеевна, что Лондонское метро – первое метро в мире.
И было запущено оно в 1861 году.
А в России как раз в этот год отменили крепостное право, не до метро нам с Вами тогда было.
Простите великодушно, Катерина Матвеевна, за крайнюю скупость и сухость моего к Вам писательства…
Вот нонче прохожий местный обозвал меня «сэром».
И возмутиться был я должен, да ответить ему со всей своей пролетарской ненавистью по существу мирового положения.
Ан, удержался и задумался крепко…
И вдруг тепло по всем моим жилкам разлилось.
Есть в этой «сэровости» обращения доселе непонятная мне составляющая человечности…
Весь вечер размышлял я в одиночестве о законах построения существования нашего и о законах, положенных в суть города Лондона.
Вот, к примеру, матушка моя, все отели местные в правилах своих обязаны и по сей день накормить лошадь постояльца совершенно бесплатно. Или, к слову, если женщина на сносях, то она может сходить до ветру везде, где только ей захочется, даже если это будет шлем местного полицейского.
А полицейский тутошний – это как наш околоточный, только одет в лапсердак из чистого кашемиру и каска на нем, как у фрицев.
От, вроде и смешные уставы, а полезные.
К слову, о лошадях. Скучаю я по коню моему, со-товарищу верному. Эх, как бы он тут мне пригодился.
А то почти весь центр позакрывали для личных машин населения зажиточного, и только автобусы своим красным цветом пешеходов распугивают.
А автобусы лондонцы любят, уважают и хранят их бережливо, как символ столичный. Ну, почти так, как мы с вами храним память о первом сеновале нашем, промокшем от дождя нежданного.
Название только мудреное у этого транспорта – даблдекер «Routemasters».
Аж язык набекрень. Но мне, с усталости пешей, довелось и на нем покататься.
И с этого года такие старинные алые повозки, вместе с новыми двухэтажными, будут вновь обслуживать гостей города в приближении Олимпиады знаковой.
Одним словом, испытывая тут удовлетворение личной жизни, удивляюсь я всему, словно чайка перелетная, случайно в чужую даль залетевшая.
И лицо мое покрывается удивительностью и радость материализуется.
И поселившееся во мне недоумение подталкивает понимание близости светлого и красивого вселенского мира.
Нам бы только время догнать, краса моя, Катерина Матвеевна, и мощностью созидания кропотливого быт наш изменить.
Ежели он подвластен и супротив этого ничего не имеет.
Однажды, в минуту своей задумчивости, среди общего городского течения дня, я, Катерина Матвеевна, потерял путь возвратный к месту своего обиталища.
Квартальная похожесть старинного градостроительства повергла разум мой в озабоченность предстоящего ночлега.
И хоть и таблички всякие указательные присутствуют на каждом перекрестке в избытке, увы, я, в силу топографической слабосильности, вконец отчаялся.
Подумав, что это знак мне свыше, я расточительно решил расстаться с парой десяткой фунтов, припасенных на завтрашнюю сытость желудка.
Я поднял руку, Катерина Матвеевна.
Поднял руку, как и положено красному боевому командиру перед битвой.
Я остановил «кэб».
А «кэб» –это легендарное лондонское такси. И традиционно черное. Хотя в угоду капиталистической наживе их нонче стали раскрашивать под заказ рекламных артелей.
Кэбы - повозки не в пол алтына, дорогие. И дороговизна эта кроется в шибко умных и знающих водителях. Обучают ремеслу таксистскому по три, четыре года. И каждый водитель должон знать наизусть, как устав партии, расположение нескольких тысяч улиц городских. В знании таком нет мысли, зато есть ликование от правильности маршрута и точности перевозки.
Так и со мной получилось. Не проехал я и десятой части версты, как очутился у ворот своего постоялого двора.
И, к удивлению моему, чувство совести таксиста пристыдило меня в излишней бережливости средств. Плату с меня взял этот странный человек только за посадку - всего два с половиной фунта.
Солнце мое рассветное, Екатерина Матвеевна, люба моя, как же сильно поизносилось то, в чем меня матушка родила. Масштабность туристическая дух мой сумяшийся выедает и склоняет ослабший организм мой к вечернему винному постою. Надо отметить, что с этим делом у них заведений в избытке и разнообразие питейного промыслу на редкость удивительное. Отведал я тут эля народного. Хмель благостный и елейность во всех членах вызывает.
А апасля приему спиртовога вокруг такое все тлеющее, прямо как уголек, изображение становится.
И вспоминаю я Вас, Екатерина Матвеевна, добрым словом и неудержимым побуждением телесным. А у самого пока в глазах одни королевы заморские в златых одеяниях.
Уж недолго мне маяться осталось. Скоро и Вас обниму, необъятная голуба моя.
А пока гуляю я по траве, чисто выкошенной газонокосилками в Гринвиче.
Положение нулевого меридиана все под ноль выкашивает и даже мысли мои о торжественности любого начала и неизбежности печальности конца.
Чужое и дальнее счастье вызывает во мне тревогу, и город этот своим умиротворенным розовым светом и теплом сырости прошедшего дождя, все-таки, наполняет меня надеждой.
А надежда и будет у нас с Вами всегда до тех пор, пока мы держим собачий поводок..
Пока угощаем друг друга холодным элем...
И пока бережно храним построенное родителями нашими незабвенными.
А ежели и вовсе не судьба нам свидеться, Катерина Матвеевна, то знайте, что душой я преданный Вам одной без остатка.
И был и есть я до последнего вздоха своего наполненный только Вами одной.
И, поскольку может статься, что пропаду я на просторах британских, с осознания такого даже грустно.
Но я не падаю духом и, что бы со мной ни происходило, в какие бы погоды и ситуации меня чужбина не заковывала, я с Вами.
Всегда рядом с Вами.
Источник: Как я был "сэром" (Часть 1)
